Логические трактаты - Страница 7

Итак, определение получается таким: "имя - это слово, обозначающее нечто по установлению и безотносительно ко времени, никакая часть которого, будучи отделенной от него, не обозначает ничего".

Разве установленное определение не является правильным? В самом деле, тем, что я назвал "имя" "словом", я отделил его от других звуков, тем, что назвал его "обозначающим нечто", я противопоставил его тем словам, которые ничего не обозначают, тем, что сказал "по установлению" и "безотносительно ко времени", я отделил свойство имени от слов и глаголов, обозначающих нечто естественным образом, выдвинув положение о том, что части имени не обозначают ничего больше, я отделил его от речи, части которой по отдельности обозначают еще что-то.

Так что, всякое слово, являющееся именем, будет ограничиваться этим определением, и во всех тех случаях, в которых это определение будет подходить, у меня не будет сомнений, что я имею дело с именем. Также следует сказать, что в делении род целое, а в определении - часть, и определение образуется так: все части как бы образуют целое, деление же происходит так: целое как бы распадается на части, и деление рода подобно делению целого, определение же - составлению целого. Действительно, при делении рода род "живое существо" целиком относится к человеку, так как включает в себя человека, а в определении род является частью, так как в виде род образует композит вместе с другими дифференциями, например, когда я говорю: "из живых существ одни суть разумные, другие - неразумные" и "из разумных существ одни суть смертные, другие - бессмертные", то "живое существо" целиком относится к "разумному", "разумное" к "смертному", и все это - к человеку. Но если я стану давать определение, то скажу: "Человек есть смертное разумное живое существо". Эти три элемента соединились в одного человека, поскольку и род, и дифференция оказываются его частью.

Значит, при делении род - целое, вид - часть, точно также отличительные признаки - целое, а то, на что они делятся, - части. Но об этом достаточно.

Деление целого

Теперь мы скажем о том делении, которое состоит в делении целого на части. Действительно, оно следует за делением рода на виды. То, что мы называем целым, мы обозначаем не однозначно: ведь целое - это и то, что непрерывно как тело или линия, либо что-либо подобное; также мы называем целым и то, что не является непрерывным, как, например, целое стадо, или весь народ, или целое войско; далее, целым мы называем общее понятие, например "человек" или "лошадь", так как они являются целым для своих частей, т.е. людей или лошадей, почему мы и называем отдельного человека частным. Говорят также, что целое состоит из некоторых добродетелей, подобно тому, как у души одна способность к размышлению, другая - к чувственному восприятию, а третья - к росту. Стало быть, когда мы говорим о делении, вот столькими способами следует осуществлять его, и прежде всего, если целое непрерывно, то делить следует на те части, из которых, как представляется, целое состоит, а иначе деления не получится. Ведь тело человека можно было бы разделить на его собственные части: на голову, руки, грудь, ноги, и если бы деление продолжалось сообразно собственным частям тела, то оно было бы правильным. Если состав сложен, то сложно и деление, например: животное делится на части, которые имеют подобные себе части, - на мясо, кости и т. д., и опять же на такие, которые не имеют подобных себе частей - руки, ноги и т. д. Таким же способом делится и корабль, и дом. Книга же разлагается на строки, а те - на слова, слова - на слоги, слоги - на буквы. Таким образом, получается, что слоги и буквы, слова и строки, которые суть части некоторой целой книги, рассмотренные в другом аспекте, являются не частями целого, а частями частей. Однако не следует все рассматривать так, как если бы оно делилось в действительности, но так, как мы делим в душе или мысли, например, вино, смешанное с водой, мы разливаем по разным кувшинам как вино, примешанное к воде, и такое деление происходит в действительности, но если мы делим на воду и вино, из которых смесь состоит, то такое деление производится в мысли, ведь такую смесь невозможно разделить в действительности. К делению целого относится также и деление на материю и форму. Действительно, одно дело сказать, что статуя состоит из своих частей, другое дело - что из материи и формы, т. е. меди и вида.

Подобным же образом следует делить как все то целое, которое не является непрерывным, так и то целое, которое является общим понятием, например: "одни из людей находятся в Европе, другие - в Азии, третьи - в Африке". Деление же целого, которое состоит из добродетелей, следует производить таким образом: "одна часть души присуща только растениям, другая - животным", и "у той части души, которая присуща животным, одна часть - разумная, другая - чувствующая", и так можно дальше делить согласно другим дифференциям. Но душа для них не род, ведь они части души, но части не количественные, а такие, как некая способность и добродетель. Ведь сущность души складывается из этих способностей. Поэтому-то и выходит так, что такое деление имеет некое подобие как с делением рода, так и с делением целого. Действительно, то, что какой бы ни была часть этого деления, за ней следует предикация души, относится к делению рода, чей вид, где бы он ни был, сразу же следует за самим родом. А то, что не всякая душа состоит из всех частей, но одни души из одних, другие - из других, следует отнести к природе целого.

Деление слова

Итак, остается рассмотреть, как осуществляется деление слов в отношении значений. А происходит деление слова тремя способами. Действительно, в отношении значений слова делятся на омонимы, или неоднозначные, иначе говоря, одно слово обозначает несколько вещей, например "пес", и опять-таки одно высказывание может иметь несколько значений, например "dico Graecos vicisse Troianos" [7].